 |
Сергей Целовальник рассказал «Сегодня», что на Андреевском спуске будут выставлять свои работы художники с Монмартра, в офисном центре «Киев-сити» на Осокорках не построят высоток, а также о том, что хочет пустить деньги на острова и почему хотел уволиться. |
|
| — Сергей Анатольевич, весь прошлый год внимание киевлян было приковано к Андреевскому спуску, где происходила глобальная реконструкция, которая еще не закончилась. На днях там случился пожар и заговорили, что он, дескать, был неслучаен. Что собираетесь делать со спуском? | ||
— Новоделов на спуске не будет, а что касается реконструкции, то проект рассчитан до 2015 года. В первом квартале этого года должны закончить Театр на Подоле, который простаивает 20 лет. Дворы? Есть дворы глухие, а есть проходные, как за домом №34. Там есть собственники, они могут построить там или ресторанчик, или галерею открыть. Это все постепенно будет происходить. Хотим пригласить со своими работами французских художников с Монмартра, а наши бы выставлялись там, в Париже. Мы будем делать все, чтобы такое действо возникло как традиция. Там не все так сложно – благоустроить территорию, сделать навесы от непогоды, но надо искать инвестора или деньги в бюджете.
— Когда будет принят Генплан, который определяет, в каком микрорайоне можно строить и что именно, а где — категорически нельзя?
— Генплан утверждает сессия Киеврады. До этого его рассматривают в Кабмине. Я этими органами не управляю. Хотя меня смущает, что новый Генплан будет утверждать старый состав Киеврады, которая может его и не принять. Ведь этот состав раздал более 3 тыс. площадок, которые сейчас мы пытаемся отменить. Александр Попов правильно сказал, что некоторые депутаты стали мультимиллионерами за счет продажи этой земли. Я бы хотел, чтобы Генплан, который будет выставлен на обсуждение киевлян, скорее всего, после Нового года, содержал все, чем я полностью удовлетворен. Еще будут согласования, обсуждения. По новому законодательству, изменения в Генплан можно вносить только раз в 5 лет, поэтому его выверенность должна быть высокой.
— Должность главного архитектора предполагает, что именно вы согласуете проекты, за которыми стоят очень высокопоставленные люди. Сталкивались ли вы с давлением в спорных вопросах?
— Никогда главный архитектор города не был эдаким волшебником-мечтателем, которому руководители этого же города заглядывали бы в рот и спрашивали, чего он хочет — нате. За это время складывались ситуации, где нужно было проявить не только профессиональную, но и гражданскую позицию. Например, долгое время я пытался объяснить очень влиятельным людям, что строить новый храм над остатками фундамента Десятинной церкви, которые являются мировым достоянием, нельзя.
Чтобы их музеефицировать и предохранить находящиеся на глубине 2,8 метров артефакты археологических раскопок от уничтожения, достаточно соорудить легкие, но прочные (чтобы не провалились, как прежние, от веса снега) конструкции навеса. В 8 из 9 конкурсных проектов музеефикация была представлена полноценно. И лишь в одном случае предполагался паллиатив – создать над остатками фундаментов пространство якобы музея, в котором можно видеть археологические артефакты на их историческом месте, а над ним построить новый храм и назвать его «Десятинная церковь».
Беда в том, что для создания железобетонной платформы, на которой эти конкурсанты, а затем и проектировщики, предлагают построить очередной храм-«новодел», нужно создать соответствующее основание из свайного поля, состоящего из кустов свай (по четыре сваи диаметром по 60 – 80 см в каждом кусте размером 2-2,5 м на столько же). Если взять в расчет, что платформа должна воспринять нагрузку планируемого этими горячими головами храма, то под каждую из опор под платформой должен приходиться свой куст свай, то есть под 54 опоры, 54 куста. Не надо быть строителем, чтобы понять, что остатков фундаментов не останется.
Мои аргументы были подкреплены юридической и градостроительной позициями, а также законами, международными конвенциями, под которыми подписалась и Украина, которыми запрещено воссоздавать нечто на месте исторических памятников, чего не было в истории или о физическом теле которого нет иконографических или литературных свидетельств. А в градостроительном контексте: невозможно сегодня «втиснуть» соборный храм, который должен иметь пространство вокруг себя, в современную застройку. Здесь и непосредственная близость Андреевской церкви, и жилых домов и транспортных артерий, подрезающих самое основание храма. Но главное – для чего все это? Чтобы внизу сделать якобы музей, а сверху построить новодел, якобы Десятинную церковь, из современных конструкций, не имеющую никакого отношения к истории. Блаженнейший Владимир, у которого я был на аудиенции, благословил не строить на этом месте.
— Правда ли, что из-за Десятинки вы были готовы даже написать заявление.
— Это не позиция – написать заявление или хлопнуть дверью и красиво уйти от ответственности. Я пошел к моему руководителю, Александру Павловичу Попову и сказал, что я принял решение, и что если на него будут давить сверху (я же говорил, что человек наверху-то очень влиятельный, и к этому моменту «повлиял» уже на решение нескольких членов конкурсной комиссии), то я готов написать заявление об уходе, которое могло бы, на мой взгляд тогда, облегчить руководителю маневр. Но он меня отправил работать. И по сей день своей позиции не менял.
— Когда-то вы говорили, что «стеклянные пирамиды» на Крещатике не вписываются в концепцию улицы. Назовите 5 уже готовых строек, которые вы бы снесли, не раздумывая?
— Архитектор строит, а не сносит. Но если только в кавычках, убрал бы здание на Кловском спуске, 7-а (стеклянная высотка), ул. Мазепы, 11-а (сталинка), оно стоит над Андреем Первозванным. Снес бы дом на ул. Грушевского, 9-а (скандальная высотка на склонах Днепра), ТРЦ на Львовской площади, высотку «Гулливер» возле Бессарабки (Спортивная пл., 1), а заодно бы и «Парус». Это ошибки, диссонанс. Из этого при мне возводили здание на Львовской, которому я пытался препятствовать, бегал в Кабмин, премьер-министр Николай Азаров подписал мораторий на строительство. Но, увы, у этого проекта есть, как говорится «вдохновитель». Очень упорный человек, который все сделал, чтобы объект закончили. Сначала сессия не могла собраться по этому вопросу около трех месяцев, потом этот вопрос никак не могли вынести на ту сессию. За это время они день и ночь «гнали» объект. И он был сдан, после чего площадь превратилась из исторически сформованного пространства с курдонером, с некой «паузой» в строчной застройке ул. Б. Житомирской, в вульгарный «Т-образный» перекресток. У тех, кто это сделал с одной из самых исторических площадей столицы Украины, кроме алчности и жажды наживы нет ни понимания градостроительных задач, ни уважения к истории, к согражданам…
— На Осокорках утвердили место, где в ближайшем будущем должен появиться «Киев-сити». Есть ли уже инвестор? Какой этажности будут здания?
— Это место наиболее подходящее — две станции метро, прямой выезд к аэропорту «Борисполь», шикарный вид на правый берег, Лавру. Высоток там не предполагается. Когда появится реальный девелопер, тогда определится более четкий образ «Киев-сити» с точки зрения архитектуры.
— Признайтесь, часто ли вам приносят чемоданы денег, чтобы поставить нужную подпись под будущей стройкой?
— Вы можете представить, чтобы я взял у кого-то деньги?
— Я – нет, ведь я вас знаю, но для многих киевлян человек на высокой должности – априори взяточник.
— Я не просыпаюсь в холодном поту, не вздрагиваю от криков. Не беру. Так устроен я, как человек. А что касается лоббирования кого-то… Я ставлю подпись в определенном порядке после своих подчиненных. Если считаю, что решение правильное – подписываю, если нет – не подписываю. Того, о чем вы спрашиваете, по-моему, в нынешней администрации нет.
— Ваш сын Антон с прошедшим 60-летием поздравил вас довольно оригинально. Он написал в Фэйсбуке: «Сегодня День рождения моего любимого папы Сережи. Я, мы и ребята из Ливерпуля поздравляем его!» Вы любите «Биттлов»?
— Вы знаете, «Биттлы» — это уникальное явление. Как можно не любить «Биттлз»? Это такая музыка! У меня отец — офицер-моряк. Он всегда обедал дома. Помню, как прихожу из школы, он отдыхает на диване, а магнитофон крутит «Биттлз». А ведь ему тогда было почти 50! Мое поколение полностью выросло на «Биттлз» и мой сын тоже любит «Биттлз». Это явление живет вне нас. Ты можешь не любить «Биттлов», но от этого они хуже не станут. Я знаю людей, у которых в кабинетах висят их портреты. Хотя кроме «Биттлов» еще кое-что слушаю. «Океан Эльзы» завораживает музыкой и манерой исполнения.
— Если бы вам дали волю и деньги, какой проект вы захотели бы сделать для Киева?
— Я бы взял деньги и удрал (Смеется. – Авт.). Я шучу, конечно. Если бы дали много, большую часть раздал бы пострадавшим от «Элита-центр» и подобных афер. Потом отдал бы тем, чьи «творения» бы снес — извинился бы сначала за предыдущие решения, и отдал деньги, чтобы строили в другом месте. А остальные бы заложил деньги в программы, которые мы уже наметили. В острова, чтобы обезопасить Киев от строительной экспансии в этих местах, сделать их заповедником, который долгие годы будет служить зеленым сердцем и легкими столицы.
— У каждого главного архитектора Киева был свой любимый стиль. А у вас есть такой?
— Для меня абсолютно неприемлемо, когда любой из ранее созданных человечеством известных стилей начинает у нас возникать в Киеве даже в исторических зонах. Архитектура – не театр, в котором можно сделать декорацию. Мой стиль – делай то, что ты можешь делать сегодня, имея средства и материалы, оглядываясь на традиции.
Качественная продажа домов an-gorod в Харькове.